Энгельгардт Александр Николаевич. Письма из деревни (1872-1887 гг.)

Граборы засмеялись.

— Ну, а при сдельной работе?
— То другое совсем дело. При сдельной работе каждый на себя работает, каждый свою дольку канавы роет, каждый свою долю земли возит, каждый на себя старается, сколько сработает, столько и получает. Да и работа там мерная, хотим – на рубль в день выгоняем, хотим – на семь гривен, как согласие артели.
— Так и сдельно не всегда одинаково работаете?
— Еще бы! И сдельно не всегда одинаково. В весеннюю упряжку с начала весны работаем побольше, на рубль в день выгоняем, а к концу работаем полегче, гривен на восемь и того меньше – к покосу себя приберегаем. Нам, сами знаете, домашний покос дело самое важное, тут мы во всю силу работаем. Погони-ка всю весеннюю упряжку на земляной, денег заработаешь много, да косить-то потом дома как будешь? Все нужно с расчетом. На чугунке вон как гоняют на земляной, да что толку-то потом. Наши оттого на чугунку и не ходят.
— То-то у меня нынче в Петровки грабор канавы рыл, я удивился, что он так мало выгоняет – гривен на шесть в день. Я думал, он не умеет, не настоящий грабор, ан канавы сделал хорошо.
— У вас нынче Фетис работал?
— Да, Фетис.
— Нет, это грабор настоящий, не меньше всякого другого сделает. Только они разделившись. Фетис одиночка, жена, дети маленькие. В артель ему стать нельзя, далеко от дому отойти нельзя. Он и ходит в одиночку, отсеявшись. Найдет поблизости от дому работу – и слава Богу. Дома у него в покос работы много, вот он и приберегает себя.
— Оттого, должно быть, вы и на чугунку не ходите,' что там приберегать себя нельзя, гнать нужно?
— Оттого. Пробовали наши и на чугунку ходить. Заработать там много можно, если Бог здоровья даст, да что толку. В одно лето так собьешься, что потом в год не поправишься. Там, на чугунке, сибирная работа, сверхсильная, до кровавого пота – за непочтение к родителям такую работу делать. Там работают с загонщиками – гони за ним. А загонщиками-то подобраны молодцы, притешают их тоже. Ну, и убивается народ. Нет, наши граборы на чугунку не ходят – туда безрасчетный народ идет, за большими заработками гонятся, или от нужды, на задатки их тоже ловят. И много их там пропадает, умрет, либо калекой вернется.

-- Ну, поезжай, покупай сено. Да в волость не заедешь ли? Что же наши оброки?
   -- Недавно был. Волостной обещал. Вот, говорит, казенные выберу, -- за ваши примусь. У Марченка сам был.
   -- Ну, что ж?
   -- Да, что ж, ничего. Я ему говорю; что ж ты, -- пеньку продал, а недоимку не несешь?
   -- Ну?
   -- Денег, говорит, нету. За пеньку двадцать рублей взял, пять осьмин хлеба купил -- и хлеб показал. Сам, говорит, знаешь, что у меня шестеро детей;-- ведь их кормить нужно. Это ведь, говорит, не скотина, не зарежешь да не съешь, коли корму нет. Что хочешь делай, а корми.
   -- А другие что?
   -- Другие известно что говорят: коли платить, так всем платить поровну, что следует. Коли милость барин сделает с Марченка подождать, так за что же мы будем раньше его платить. У Марченка еще бычок есть -- пусть продаст. Пороть его нужно. Народил детей -- умей кормить.
   -- Хорошо. Ну, поезжай с Богом. Хлопочи насчет сена.
   Получение оброков дело очень трудное. Кажется, оброк -- верный доход, все равно, что жалованье, но это только кажется в Петербурге. Там, в Петербурге, худо ли, хорошо, -- отслужил месяц и ступай к казначею, получай, что следует. Откуда эти деньги, как они попали к казначею -- вы этого не знаете и спокойно кладете их в карман, тем более, что вы думаете, что их заслужили, заработали. Тут же не то; извольте получить оброк с человека, который ест пушной хлеб, который кусок чистого ржаного хлеба несет в гостинец детям... Прибавьте еще к этому, что вы не можете обольщать себя тем, что заслужили, заработали эти деньги...
   Конечно, получить оброк можно, -- стоит только настоятельно требовать; но ведь каждый человек -- человек, и, как вы себя ни настраивайте, однако, не выдержите хладнокровно, когда увидите, как рыдает баба, прощаясь с своей коровой, которую ведут на аукцион... Махнете рукой и скажете: подожду. Раз, другой, а потом и убежите куда-нибудь на службу; издали требовать оброк легче: напишете посреднику, скот продадут, раздирательных сцен вы не увидите...